kroopkin любезно предоставил текст своей недавно вышедшей книги "Россия и Современность: проблемы совмещения", и попросил высказаться по ней в жж.В книге представлено много идей, но одна из центральных состоит в следующем: 1) современное демократическое общество практически всегда соответствует государственному устройству в виде национального государства; 2) модернизация для России в качестве одной из важнейших задач должна заключать переход именно к национальному государству. Это весомый тезис, и далеко не бесспорный. Я не отвергаю его, но и не могу полностью согласиться.
У книги, на мой взгляд, есть сильные и слабые стороны. Это непростое, но стоящее чтение, требующее серъёзного внимания. Я в целом очень не люблю постмодернистскую болтологию, "эту всякую дерриду". В книге Крупкина она встречается, но не слишком часто чтобы раздражать. В основном - здравые, рациональные и нормально структурированные идеи и рассуждения, с которыми я могу соглашаться или нет, но в большинстве случаев вполне ясно что автор хотел сказать (у многих авторов современных общественно-политических трудов этого качества явно не хватает).
Большую долю книги занимает обзор современной (в основном западной) социологической мысли в отношении модерна, пост-модерна (или "Позднего Модерна"), государства, нации. Это сделано, на мой взгляд, не самым оптимальным образом: получившийся обзор недостаточно подробен для достаточно полного представление об этой тематике, но в то же время избыточный для основной цели данной работы - приложению именно к российским проблемам. В результате обсуждение собственно российской темы (наиболее интересная, по-моему, часть монографии) отложено до более чем 200 страниц с начала книги.
Такое построение - недостаток многих российских авторов. Для читателя важно чтобы основные идеи, и то новое что хочет высказать автор, было обозначено уже в самом начале работы, в несколько этапов: сначала очень кратко в предисловии, потом немного более подробно во вступлении или в первой главе, потом постепенно всё более подробно в основном тексте, и наконец, повторение главных тезисов в заключении. Типичной проблемой российских авторов является недостаточная структуризация текста. В результате этого, чтобы получить представление что, собсвенно, хочет сказать автор, нужно прочитать много страниц текста, зачастую второстепенного значения. До некоторой степени этим страдает и данная книга.
Но мне очень понравилась часть текста анализирующая развите советского и российского общества примерно за последние 30 лет. Не значит что я во всём согласен с автором, но в целом это блестящий, обьективный анализ, один из лучших которые можно прочитать, не срывающийся в истерику или конспирологию разных сортов, от "предатели и агенты международного империализма разрушили прекрасный СССР", до "горстка героев-демократов во главе с Ельциным пытались вытащить Империю Зла из вековой тьмы и невежества, но затем были преданы реваншистами из КГБ". Изложение в этой части ясное и последовательное, иллюстрированное многим действительно актуальными цифрами.
Национальный вопрос, обсуждаемый ва этой книге, я рассмотрю в отдельном посте, а сейчас несколько другие аспекты, в частности некоторые спорные для меня моменты. Павел Крупкин утверждает что советское общество 80-х годов в целом соостветсвовало модерну в западном представлении.
В целом современность советского общества 70—80-х годов XX века, его системное соответствие западным обществам того времени были сертифицированы западными исследователями, развивавшими так называемую теорию конвергенции
Далее, он (как, впрочем, и многие другие) полагает самоочевидным и не требующим пояснений положение что после крушения СССР произошёл откат от модерна, архаизация общества:
Конечно, архаизация жизни в России за последние 20 лет по многим направлениям была очень значительна, и общество достаточно сильно деградировало даже по сравнению с самим собой времен начала перестройки, однако пока еще мы все-таки удерживаемся на определенном качественном уровне.
А была ли архаизация? Для меня это далеко не очевидно. Как не очевидно и то что общество "развитого социализма" брежневской эпохи было в большей мере обществом Современности чем российское общество сегодня. По большинству важных социально-экономических показателей СССР быстро навёрствывал отставание от Запада в 1950-60 годах. Но в конце 60-х этот разрыв перестал сокращаться, и затем стал быстро увеличиваться. Руководство СССР полностью провалило, проспало начало пост-индустриальной эпохи (и Позднего Модерна в терминах книги), которая началась на Западе в конце 1960-х. Несмотря на очень серьёзный собственный кризис в 70-е годы, западное общество уходило вперёд, а СССР топтался на месте оставшись в индустриальной эпохе.
На рубеже 1990-х советское общество было весьма далеко от Позднего Модерна. Общество с преимуществено наличным денежным обращением, где жители никогда не видели пластиковых карточек, общество с огромным дефицитом компьютеров и даже самой тривиальной оргтехники, с полным отсутствием независимых СМИ и религиозной свободы, изолированное от мировой общественно мысли и возможности поехать за рубеж (кроме нескольких стран "соцлагеря") невозможно назвать сколько-нибудь современным. Советскому Союзу так и не удалось построить сколько-нибудь адекватную потребительскую экономику. В пост-советское время стране пришлось с полного нуля создавать целые отрасли занятости, которые неизбежно присутствуют в современной экономике: продажи и маркетинг, банковское дело и финансовые рынки, децентрализованная внешняя торговля, культура контрактов и сделок, и многое другое. Это само по себе - огромный шаг модернизации, а не архаизации. Буквально за несколько лет, примерно в 1989-94 страна оказалась в первом приближении насыщена компьютерами и оргтехникой - то что совершенно не получалось у советского руководства за предыдущие 10-15 лет, несмотря на огромное количество болтовни и программ по "информатизации" страны. Это, и многое другое, получилось далеко не бесплатно, и неизбежно требовало жертв в каких-то других отраслях деятельности и секторах экономики.
Трудно не согласиться что по некоторым важнейшим социоэкономическим показателям за 20 лет произошла деградация (в основном в начале 90-х). Но это не равно архаизации. Разрушение или обветшание существующих общественных структур не означает рост архаизма общества в целом, хотя почти всегда это сопровождается очень серъёзным социальным стрессом.
В чём-то, конечно, с тезисом об архаизации можно согласиться. В первую очередь в деградации научного потенциала общества, стагнация образования (с утверждением об ухудшении образования я бы поспорил). Явно излишнее заигрывание власти с религией и всевозможной поповщиной. Но это вовсе не только российское, а фактически общемировое явление происходящее уже более 30 лет. Религиозный консерватизм, после нескольких десятилетий отступления, с 80-х годов усилил позиции в США и в некоторых других западных странах, во всём исламском мире, на территории всего бывшего СССР, до некоторой степени в Китае.
Ещё об одной затронутой в книге тематике - об экономике. Крупкин справедливо отмечает что одной из главных проблем современной России является низкая доля зарлаты в экономике, тормозящая развитие сведнего класса (совершенно необходимого для модернизации):
В заключение обратимся к России и посмотрим, как делился ее ВВП в 2005 г. Домохозяйствам в этом году перепало 43% ВВП, предприятиям — 37%, бюджету — 20%. Сравнив данные цифры с аналогичными по США (домохозяйствам — 75%, предприятиям — 17%, бюджету — 8%), мы видим, что российские предприниматели брали за свои услуги гораздо дороже, чем их коллеги в Штатах (37% vs 17% ВВП ). В свете неоклассической экономической теории это означает, что предпринимательская способность в России является более редким ресурсом, чем в США, и
обладатели оной берут с общества существенную дополнительную премию к нормальной рыночной цене за свои услуги. Это делает задачу развития предпринимательской способности людей в России очень актуальной, особенно системной предпринимательской способности, техноструктуры.
Но, во-первых, цифры про США, по-моему, неверны. Только федеральный бюджет страны составляет чуть более 20% от ВВП (никак не 8%), плюс бюджеты штатов и городов. Всего почти 30% совокупного дохода в США перераспределяется через различные государственные структуры. Во многих странах Европы эта цифра более 40%, иногда даже более 50%. Я плачу налогов в общей сложности около 40%, правда с дохода в несколько раз превышающего средний по стране. При этом налоги не покрывают ни медицинских расходов, ни высшего образования, где плата за год обучения в среднем частном колледже приближается к средней зарплате в Америке.
Павел Крупкин пишет о необходимости повышать долю дохода достающегося российским домохозяйствам от всего ВВП. В принцие это правильно, но бысрый рост доходов (фактически зарплаты), опережающий рост производительности труда, отрицательно скажется на конкурентоспособности российского производителя. Более правильно, пожалуй, не просто заставлять предприятия повышать зарплату опережающими темпами, а жёстко изымать олигархические и сырьевые сверприбыли и направлять больше этих денег в инфраструктуру, что даёт как раз повышение конкурентоспособности (дороги, по которым могут перемещаться товары и люди, почта и электронные коммуникации, образование и наука).
Как я уже упоминал выше, тему модерна и национального государства я рассмотрю в другом посте, она того стоит.