ygam упоминает знакомого индийца, который просит политического убежища потому что родители его жениться заставляют. В начале 90-х в Бостоне у меня был знакомый попавший в колледж, кажется, по еврейской линии и желающий остаться совсем. Он пытался получить убежище на основании что его в России должны были призвать в армию. На это сотрудники американского INS строго напомнили ему что призыв в армию - не есть национальная дискриминация, а является "священным долгом..." и т.д. и т.п. Ещё он просил меня отксерить из институтской библиотеки (где, на удивление, имелась некоторая советская и российская периодика) отдельные статьи из либеральной прессы (а другой не было) о разгуле и бесчинствах красно-коричневых в России. Если думаете что тема "русского фашизма" появилась недавно - это не совсем так, такие статьи я находил, как сам помню, ещё где-то в 92-93. Мне так же вспоминается ещё весьма любопытный случай, тоже из ранних 90-х, когда я был аспирантом в MIT и занимался компьютерным моделированием океанских течений. В Бостон как-то зашёл наш научный корабль, кажется "Академик Курчатов", на котором у меня были друзья ещё по Москве. Я водил их по Бостону, заводил в том числе в MIT знакомиться с местной публикой. Среди компании был один мужичок и Нижнего Новгорода, Института прикладной физики. Он вдруг стал расспрашивать меня как тут можно получить политическое убежище, к кому обращаться. Мужичок производил довольно несерьёзное впечатление, и я в шутку ответил что, мол, видишь того полицейского на углу - к нему и обращайся.
Корабль уплыл, а с мужичком мне вскоре довелось ещё вскоре встретиться. Оказывается, он действительно не вернулся в последний день на корабль, а подошёл к полицейскому, причём не на улице а в метро, и заявил что просит политического убежища. Вместо того чтобы приветствовать его как героя ускользнувшего из лап тоталитарного режима (см. например, фильм "Москва на Гудзоне") его арестовали и упекли в кутузку, где он просидел недели две с местной шпаной. Потом выпустили (видимо надоело просто) с какой-то ксивой, дававшей временный вид на жительство но обязующей отмечаться в полиции. Он подрабатывал на стройке и где-то ещё, а потом через пару месяцев решил разыскать меня - его первого знакомого в этом городе. Когда он пришёл в мой кабинет на верхнем этаже самого высокого здания в кампусе, меня не было на месте. Он захотел поговорить с кем-нибудь из сотрудников, нельзя ли как-нибудь здесь пристроиться на работу. Первым человеком на которого он наткнулся, был visiting professor К. из Москвы. Когда беглец стал маловнятно и с сильным акцентом рассказывать что "Ай эм фром зе шип..." в ответ услышал на чистом русском "С какого, говорите, вы корабля?". Он страшно перепугался, решив что Кровавая Гэбня (тм) уже вычислила его здесь. Когда через полчаса после этого я встретил его в своём офисе, он был бледный и испуганный.
Потом привык, и нередко точился у нас, среди русской компании нашего факультета. Дома, в Нижнем, у него осталась жена с двумя детьми, с которыми он вовсе не торопился увидеться. Жена каким-то образом на него вышла, и после первого разговора, в котором он, по-видимому, не нашёл духа признаться что фактически сбежал от семьи, жена пребывала в уверенности что он там, в Америке, неплохо устраивается и подготавливает почву чтобы вскоре взять туда её и детей. Когда я поехал в Москву, я даже привозил для неё небольшую посылку. Потом всё же выяснилось что никого он забирать не планирует и вообще совсем не горит видеть жену и детей. Для жены это было, мягко говоря, пренеприятнейшее известие, и она даже названивала потом мне в Америку, обвиняя меня в сговоре с её супругом в разрушении семьи.
Тем временем он завёл себе подружку Лену - смешливую девицу с длинным еврейским носом, работавшую в кафе-мороженном. Иногда мы приходили потусоваться в подсобку её кафе (это называлось "экскурсия по Ленинским местам"), само кафе в этих случаях нередко оставалось без присмотра - кто-то скромно замечал: "Лен, там вроде посетители какие-то пришли", на что следовало её уверенное "Да пошли они нафиг!". Среди её знакомых тоже нередко стоял вопрос о получении всевозможных убежищ, которые давали со всё большими трудностями (халявка с "правами человека" и "ужасами тоталитарного режима" практически иссякла, Россия уверенно, только с некоторыми хм.. трудностями, двигалась к Светлому Демократическому Будущему). Среди эмигрантов ходили всякие брошурки типа "в помощь начинающим детям лейтенанта Шмидта" в которых рассказывалось какие именно байки нужно травить в иммиграционной службе для наибольшего эффекта. Одной из популярных версий (по словам Лены) была невероятно душещипательная и детальная история про злобных антисемитов которые "изнасиловали сестру на пороге синагоги". Но иммиграционные службисты уже тоже были тёртыми калачами, и одному из лениных знакомых в ответ ехидно уточнили: "А её изнасиловали как еврейку или как женщину?"
Беглецу нашему какими-то судьбами всё же удалось выторговать себе убежище, правда без материальной помощи по разным беженским программам - зарабатывать нужно было самому. Я познакомил его с одним профессором с программы Ocean Engineering и вскоре беглец радостно сообщил мне что тот предложил ему небольшой контракт - написать отчёт по теме его научной деятельности (связанной с акустикой). Потом, правда, он пришёл ко мне грустным и озабоченным - как выяснилось в контракте не требовались его знания по физике или программированию, а требовалось написать как можно подробнее о деятельности его института - с фамилиями, должностями и тематиками.
Потом беглец как-то потерялся из виду, не знаю что с ним стало. Даже имени его уже не помню - он у нас проходил всегда под кличкой "предатель Родины", которую придумал себе сам.