"Жизнь в интересные времена". У Кашина, я уже отмечал, потрясающее чувство времени - те монументальные события 89-91 годов он (в 10-летнем возрасте) помнит лучше чем большинство тех кому было 20-25 лет. И вообще очень немногие скажут "это была моя эпоха" про то что было в 10 лет, скорее в 15-25 - когда первая любовь, первый секс, институт, первая работа, первые настоящие "как жить?" и "что делать?"
А вот про похороны Брежнева, Бони-М - это в бОльшей степеи моя эпоха, но никакой ностальгии по ней у меня нет. Когда он пишет "по которой ностальгируют тридцатилетние" - неужели такие есть? Нет, своё детство и юность - провинциальные и небогатые - я считаю совершенно счастливыми, ничего бы не поменял, и совсем не уверен что детство моего сына в чём-то лучше и интереснее - при том что он, например, к 15-ти годам побывал уже в половине ведущих столиц мира. Но ощущение тупика, безвременья, затхлости к началу 80-х было уже всеохватывающим. АББА и пепси-кола в бутылочках, Олимпиада и эстонские жвачки - всё это слишком мелко по сравнению с этим глобальным ощущением. Смерть Брежнева - мой первый курс, холодный ноябрь, нетопленная грязная общага, ментовский день, затянувшееся "Лебединое Озеро". Ощущение полного слома ежедневного порядка - будто солнце вдруг взошло на западе, никого кроме Брежнева мы не знали, он был вечен как Сфинкс. И вместе с тем запредельный гротеск - "Лёня с раскладушкой", стучащийся в Мавзолей - от него никуда было не деться. Мой лучший друг, одногрупник - из Калининграда, как Кашин - прибежал, истерически хихикая: "Лёлик перекинулся!". Кстати, страха никакого не было уже давно, ещё в школе мы рассказывали про Брежнева очень злые и непечатные анекдоты совершенно открыто, и ни разу не было ощущения что могут быть какие-то последствия. Сесть, наверное, можно было (или хотя бы вылететь из комсомола) - но для этого нужно было долго и сильно стараться.
Есть версия что приход Горбачёва и перестройки были цепью случайных событий - а на самом деле убрежнение (с различными вариантами Андроповских реформ) могли бы продолжаться ещё лет 20. У меня не было такого ощущения. Наоборот, казалось что иначе не может быть - потому что маразм, мрущие как мухи генсеки - дошло до крайности, дальше было невозможно. Знаменитый анекдот, когда Кириллов с каменным лицом открывает программу "Время": "Вы будете смеяться, но Черненко тоже умер" - ничего лучше не передаёт ощущения того времени, начала 1985 года. Дошло до ручки. Дальше должно было быть что-то совсем другое, или полный коллапс окружающего мира. Такая была эпоха - нет, не великая, язык ни у кого не повернётся назвать её этим словом - но была, своя, "наше всё".